вторник, июня 22

«...этим зловещим замыслам и следовали шведские крестоносцы»©

Итак, третья глава интересующей нас книги называется (привет Пушкину, Розенталю и Норе Галь) «Усиление агрессии Запада». В 1204 году, во время Четвертого Крестового похода, с Константинополем произошло то же самое, что случилось с Иерусалимом 105 годами раньше: город был взят и разорен крестоносцами.
Страница 98:
Во время этого похода, отмечает исследователь, на первое место уже со всей очевидной циничностью выступила «не религиозная, а политическая идея. (Поход) отличается хорошо обдуманным и искусно проведенным планом», направленным против Византии.
Текст в кавычках принадлежит Ф.И.Успенскому («История Крестовых походов», год издания: 2000, годы жизни Ф.И.Успенского: 1845 — 1928). Итак, поход был хорошо спланирован. И это автор доказывает в следующем абзаце:

Об этом с особенной яркостью свидетельствует тот факт, что весной 1204 года, когда 20 000 войско европейских рыцарей-крестоносцев уже вело осаду древних стен Константинополя, предводители этого войска — Энрико Дондоло, Бонифаций Монферратский и др. подписали между собой совершенно откровенный договор о разделе византийского наследства, которое, как отмечает исследователь, «они уже видели в своих руках».
То есть, о хорошем планировании похода, по мнению автора, «с особой яркостью свидетельствует тот факт», что крестоносцы договаривались, чего же они, собственно, добиваются, уже когда боевые действия шли вовсю. То есть, выглядит это, как будто собрались однажды Дандоло и Монферратский, и думают: чего бы нам учудить такого? А давайте Константинополь завоюем! И давай тщательно планировать — при участии папы римского, куда же без него. А самый простой вопрос «чего мы добиваемся» никому из них не пришел в голову. Как можно так закапывать свою же теорию?!
И кстати, при том, что «на первое место уже со всей очевидной циничностью выступила не религиозная, а политическая идея», версия о том, что взятие Константинополя — это проделки венецианцев, пытавшихся устранить крупного конкурента в Восточном Средиземноморье, даже не упоминается.
Страница 105:
Примерно в это же время агрессивный папский Рим предпримет и еще один шаг к завоеванию мира.
Страшно? И не зря:
Совершит агрессию на Север Европы, в Скандинавию. Там войска шведских крестоносцев начнут захват земель будущей Финляндии, и особенно тех территорий, где расселялись небольшие финские народности сумь и емь.
Кто покорит сумь и емь — будет владеть миром. Определенно. Серьезные и в общем-то, невеселые события в изложении автора превращаются вот в эдакую занимательную геополитику.
Народность емь (Центральная Финляндия) уже издавна поддерживала очень тесные торговые, политические и культурные связи с Новгородской Русью. Благодаря этим взаимовыгодным отношениям, среди финских язычников исключительно мирным путем начало даже распространяться православное христианство с Руси.
От «исключительно мирного пути» повеяло чем-то родным. Да, так и есть! Шаскольский И.П., «Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII — ХШвв.» Ленинград, 1978. Впрочем, дальше фразеология ничуть не хуже (страница 106):
этим зловещим замыслам и следовали шведские крестоносцы, когда, варварски поработив финское племя сумь, в мае 1164 г. шведская флотилия из 55 шнек появилась перед древней русской Ладогой.
«Зловещим замыслам, варварски поработив»... Вторично спрашиваю: зачем автор пытается превратить полную кровавыми событиями историю в плоский анекдот?
Страница 107:
Во-первых, как отмечает историк, между Русью и Прибалтикой нет и никогда не было резких ландшафтных границ, нет даже сколько-нибудь приметных географических вех — это единая равнина, служащая продолжением русской системы конечных морен, тот же рельеф, те же болотца, те же озерца, что и на Псковщине или Новгородчине.
И дальше почти страница географии. Все логично, только два вопроса: почему в чисто географических вопросах нужно ссылаться не на справочник по географии, а на историка? (Конкретно — Похлебкин В.В. «Внешняя политика Руси, России, СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах.» Выпуск II. Книга I. М., 1995. Стр. 90 — 91.) И кроме того, если есть «во-первых», то где-то в пределах досягаемости должно быть и «во-вторых». Почему же у автора «во-первых», а после этого сразу «и наконец»?
О прибалтийских народах, которые «добровольно и с песней» — в следующий раз.

Комментариев нет:

Отправить комментарий