«...на улицах, ощетинившихся лишь человеческими глазами»©

В книге, посвящённой Александру Невскому, к биографии собственно Александра мы переходим на странице 174. Всего страниц в книге 268 (с примечаниями и оглавлением — 320).

Страница 193:

В сражении за город было убито 70 знатных рыцарей.

Число 70 взято, надо полагать, из поздних немецких источников, «Хроники Тевтонского Ордена» или «Хроники провинции Лифляндия».
Страница 193:

Излюбленной тактикой немецких рыцарей являлось наступление «свиньей»...Острие клина, состоявшее из плотных рядов тяжеловооруженных рыцарей, должно было разбить надвое строй противника, а кнехты — пешие воины, стоящие внутри «свиньи», — довершить разгром.

Каким образом пехотинцы могли стоять внутри строя атакующих рыцарей? Это уже из серии «окопов короля Гарольда»...

Страница 197:

Всего в том сражении, как сообщает летописец, погибло 500 рыцарей и 50 «нарочитых воевод» князь взял в плен и привел в Новгород. Однако современный исследователь A.B. Шишов считает цифры, указанные в летописи, сильно заниженными и доказывает, что в действительности рыцарей погибло в 4 — 5 раз больше — не зря ведь этот бой вошел в историю именно как «побоище».

Потери крестоносцев в Ледовом побоище  — вопрос на редкость копьеломный. Ревизионисты, справедливо указывая, что 500 или даже 400 братьев-рыцарей на тот момент не было во всём Ордене, впадают в другую крайность и ориентируются на Ливонскую Рифмованную хронику, ничуть не менее идеологизированную, чем русская летопись. Ту самую ЛР, где потери Ордена определяются как 20 убитых братьев-рыцарей и 6 попавших в плен, а численность русских определяется как 60 на одного немца. Но А.В. Шишов превзошёл даже поклонников ЛР, раз он оценивает потери ливонцев в 2  — 2,5 тысячи рыцарей одними убитыми.

Страницы 197 — 198:

... пишет В.В. Каргалов, «... потери немцев оказались невероятными для рыцарских войн. Например, в весьма известной битве под Брюмеле (1119 г.) между англичанами и французами было убито... три рыцаря!»

О потерях в средневековых войнах всё же лучше прочесть статью Дмитрия Уварова Военные потери в Средневековье, дающую несколько более полное представление о предмете.

На страницах 203 и 204 автор объясняет, зачем князь Ярослав поехал кланяться монгольскому хану. В самом деле: шансы на победу над монголами в бою мизерны, а цена поражения — десятки разорённых городов и десятки тысяч человеческих жизней. Ярослав, перешагнув через собственную гордость, поехал на поклон к степняку, которого с превеликим удовольствием увидал бы на острие копья. Собственно, всё это нам почти целую страницу и объясняют. А дальше начинается полная «Тысяча и одна ночь»:

...Батый, как мудрый восточный властелин, не мог не оценить поступок князя. Он не только утвердил Ярослава Великим князем Владимирским, но вдобавок передал под его руку управление и Южной Русью, то есть разоренной Киевщиной, куда Ярослав немедля отправил своего посадника — Дмитра Ейковича.

«Мудрый восточный властелин», да. Несколькими десятками страниц раньше нам описывают зверства монголов в Рязани, Владимире, Киеве, жесточайшее разорение Руси, повлекшее за собой гибель едва ли не половины всего её населения, на десятилетия отбросившее страну назад в культурном, хозяйственном, политическом отношении. Ко всему этому хан Бату, мягко говоря, приложил некоторые усилия. Но стоило хану милостиво принять кланяющегося просителя — и руководитель «огненного натиска азиатских орд» мгновенно превратился в мудрого и справедливого халифа из сказок. Чудеса, да и только!
Страница 231:

Ввиду того, что между Новгородской Русью и Норвегией уже начиная с 20 — 30-х годов XIII века постоянно случались конфликты на Кольском полуострове, из-за сбора дани с жителей окраинных финских земель —  племен саамов и карел, а также несмотря на активное участие норвежских рыцарей в битве на Неве 15 июля 1240 года в составе общескандинавского норвежско-шведско-финского крестоносного войска под руководством епископа Хенриха против новгородского войска, князь Александр Ярославич после своей блистательной победы уже в начале 1250-х годов предпринял попытку урегулировать отношения с Норвегией и в подтверждение этого шага заключить династический брак с правящей норвежской династией Фолькунгов.

Эта фраза замечательна всем. Двадцать  — тридцать лет истории, от конфликтов из-за саамской дани до брачных планов князя Александра Ярославича (и не забывая Невскую битву, само собой) утолканы в единое целое. А общескандинавское крестоносное войско под руководством епископа Хенриха это просто песня! Почему то же самое нельзя было написать по-русски, разделив при этом на несколько фраз?
Там же:

Александр искал невесту-принцессу и для себя, и для своего сына Василия. Намечалась принцесса Кристина, дочь норвежского короля Хакона IV Старого.

Ищут двух невест, кандидатура намечалась одна... Зачем писать про национального героя подобные двусмысленности?! Тем более, что дальше автор приводит довольно большой отрывок из исландской саги, где сказано, что Кристину сватали за Василия. Почему было не оговорить это сразу?
Но это ещё ладно. Интереснее другое: в одной из предыдущих глав нам объясняют, что браки русских князей с католичками несли для Руси серьёзную угрозу. Тогда же возник и вопрос, почему такой дальновидный и твёрдый в убеждениях князь, как Владимир Святой, позволил сыну жениться на польской принцессе? Но так или иначе, Александр Невский с ещё большей достоверностью мог судить о том, представляют ли угрозу княгини-католички. У него было куда больше информации, чем у Владимира, чтобы судить об отношениях православной Руси с европейскими католиками, а также о межконфессиональных браках. Тем не менее, князь Александр, обладая всей полнотой информации, религиозных препятствий браку сына с норвежкой не увидел. И что совсем уже удивительно, автор, словно позабыв о своей же позиции по бракам князей с католичками, представляет поиск Александром невестки на Западе, как мудрый и дипломатически выверенный шаг...

Страница 234:

...по приказу из Каракорума на золотоордынский трон был назначен ... Улагчи, а его соправителем ... Менгке сделал своего родственника Китата. В 1257 г. Китата впервые и прибыл на Русь с полномочиями провести перепись и организовать четкий сбор-доставку дани...

Если имя ханского родственника «Китата», то в первой фразе должно быть «родственника Китату». Если же он «Китат», тогда и во второй фразе должно быть «Китат». Падежи, однако... 

Страница 237:

Князь Александр въехал в город при гробовой тишине на улицах, ощетинившихся лишь человеческими глазами.

«Умри, Денис, лучше не напишешь...» Хотя дальше тоже неслабая беллетристика:

Мы не знаем и не беремся представить, опустился ли Александр Ярославич Невский на колени перед татарским послом, чтобы просить пощады для Господина  Великого Новгорода? Или лишь несколько хриплых, сдавленных слов обронил он тогда, сурово глянув на неистово орущую толпу: «Поезжайте, я справлюсь сам...» Наконец, попытался ли он еще раз убедить новгородцев, что другого выхода нет и лучше платить дань гривнами, чем жизнями? Повторим, ничего этого мы не знаем. Летописец на сей счет никаких подробностей не сохранил.

Летописец не сохранил — так зачем же выдумывать? Тем более, после слов «Мы не знаем и не беремся представить»? Хотя, с другой стороны, это ещё вполне умеренно. В книге того же автора про Ивана Грозного подобные «реконструкции» на каждом шагу.
Страница 241:

...в битве при озере Дурбе... войска ...Миндовга нанесли ... силам Немецкого ордена ... поражение. ... в ходе боя были убиты магистр Ливонского ордена Борхардт фон Горнхаузен, орденский маршал фон Боталь и шведский герцог Карл.... В битве также пали еще 150 титулованных рыцарей ордена, а 14 взяты в плен, и 8 из них принесены в жертву литовским языческим богам путем сожжения живыми.

И опять, в который раз: если крестоносцы развлекаются сожжением пленников, то это фу и бяка на пару абзацев. Если же человеческие жертвы приносят воины Миндовга — то это нормальный рабочий момент, особых комментариев недостойный. И кстати, что это за титул — «шведский герцог»? По смыслу, это должно означать «герцог Швеции», но Швеция и тогда, и сейчас — королевство, не герцогство. Или «шведский герцог» — это не титул, а комбинация из подданства и рода занятий? И ещё нужно отметить: не факт, что войсками литовцев при Дурбе командовал сам Миндовг...

Ну, и наконец, итог всему вышесказанному от самого автора книги (страница 252). Насладимся слогом:

Но Северо-Восточная Русь в XIII ст., повторим, выстояла. Выстояла благодаря глубоко выверенным действиям Александра Невского. Именно этим и стал страшен, стал ненавистен он всем последующим врагам нашего Отечества. Ненавистен он и теперь всем тем скрытым и явным пособникам «нового мирового порядка», которые ныне рвутся уничтожить, затянуть Россию в удушающую воронку «всемирной глобализации» под главенством Запада, точно так же, как стремились еще 1000-летие назад святейшие отцы из Рима ради создания «всемирного папского государства» подчинить православную Русь власти западной, Римско-католической церкви, западным «общехристианским», «общечеловеческим ценностям». За десять веков лишь очень немного изменились средства. Цель же осталась полностью прежней: «Восток должен быть обращен!» 

Об Александре Невском можно было написать очень интересную книгу.
Можно было писать не пропагандистскую работу, а хотя бы, научно-популярную, отвечающую минимальным требованиям научной добросовестности.
Можно было не навязывать читателю своего мнения про «кругом враги» и «все, кто не с нами   — пятая колонна».
Можно было перебрать основные аргументы ревизионистов и попытаться разбить их  — благо, большинство из этих товарищей тоже пишут очень много забавного.
Можно было найти литературу посвежее, чем советские исследования середины прошлого века.
Можно было не допускать элементарных ошибок, см., например, «Темучин».
Можно было воздержаться от необоснованных реконструкций про хриплый сдавленный голос.
Можно было вычитать готовый текст, чтобы не было  «слишком недостаточных сил» и «улиц, ощетинившихся человеческими глазами».
Можно было... Можно было... Много чего можно было. А то, что получилось, напоминает старую истину: «Иногда лучше не делать совсем, чем делать кое-как.»