«...если довериться показаниям францисканца...» ©

Книга «Царь Батый». Богословская глава.
Вам ещё не страшно? А зря...
Отдельная глава в книге, критический кактус опус по которой я продолжаю истязать, посвящена религии монголов. Автор ставит своей задачей доказать, что монголы были ни много, ни мало, а христианами, правда, несторианского толка. Как это доказать? Ну, это же простейшая задача! Всё равно, что запихать в холодильник бегемота: открыть холодильник, положить туда бегемота, закрыть холодильник. Так и здесь: доказать, что монголы находились под культурным влиянием уйгуров, а потом продемонстрировать, что уйгуры были те самые несториане.
Первый пункт очень прост:

Весьма любопытным является и тот факт, что моголы приняли для своего делопроизводства уйгурское письмо, что свидетельствует об уйгурском культурном  влиянии на них. 

Вот и всё.  Переняли для делопроизводства алфавит — значит, могли перенять и религию. Переходим к следующему пункту — несторианству уйгуров.

Карпини и Рубрук в середине XIII в. писали об уйгурах как о несторианах.

Карпини — да, писал.

... снова подготовился к бою и вышел на войну против земли Гуиров; эти люди-христиане несторианской ереси; их он также покорил войною...

У Рубрука же дело обстоит несколько менее очевидным образом. Глава 25 его книги заканчивается так:

Там впервые видел я идолопоклонников, имеющих, как вы узнаете, многочисленные секты на Востоке.

И сразу вслед за этим, начало 26 главы:

Прежде всего назову югуров...

То есть, Рубрук говорит об уйгурах, как в первую очередь «идолопоклонниках». Целиком цитата выглядит так:

Прежде всего назову югуров, земля которых соприкасается с вышеупомянутой землей Органум, именно между названных гор в восточном направлении, во всех городах их перемешаны несториане и сарацины, и отдельные лица из них самих также живут в городах сарацин в направлении к Персии.

При большом желании это можно было бы понять, как свидетельство о том, что часть уйгуров принадлежала к несторианству, а часть исповедовала ислам. Но дальше Рубрук решительно расставляет точки над буквами:

Упомянутые югуры, которые перемешаны с христианами и сарацинами, как я думаю, путем частых рассуждений пришли к тому, что веруют только в единого Бога.

То есть, он отделяет уйгуров от христиан и мусульман.
Для понимания дальнейшего нужно учесть, что Рубрук чётко отделяет несториан от всех прочих. При этом он зовёт их несторианами, а не язычниками или идолопоклонниками, несторианские храмы зовёт церквями, а не кумирнями или храмами идолов, а несторианских священников называет священниками, а не жрецами.
Глава 27 книги Рубрука начинается так:

Точно так же все жрецы их бреют целиком голову и бороду; одеяние их желтого цвета; с тех пор как они обреют голову, они хранят целомудрие и должны жить по сто или по двести зараз в одной общине. В те дни, когда они входят в храм, они ставят две скамьи и сидят в направлении клироса, но против него, на земле, держа в руках книги, которые иногда кладут на упомянутые скамейки, и, пока они в храме, головы их открыты; они читают в молчании и сохраняют молчание. Отсюда, когда я в Каракоруме вошел в один храм их и застал их так сидящими, я на разные лады пробовал вызвать их на разговор и никоим образом не мог. Куда бы они ни шли, они имеют также постоянно в руках какую-то веревочку со ста или двумястами ядрышками, как мы носим четки, и повторяют постоянно следующие слова: «on mani baccam», то есть «Господи, Ты веси», как один из них перевел мне это; и он столько раз ожидает благодарности от Бога, сколько раз, говоря это, вспоминает о Боге.
Около своего храма они всегда устрояют красивый притвор, который замыкают крепкой стеной, и к югу устрояют большие ворота, в которых садятся для разговоров. Над этими воротами они воздвигают длинный шест, чтобы он выдавался, если можно, над всем городом. И по этому шесту можно узнать, что этот дом — храм идолов. Это обще всем идолопоклонникам.

То есть, Рубрук ведёт речь о бритоголовых людях в жёлтом, перебирающих чётки со словами «ом, мани...». Эту часть главы автор широко известной в узких кругах книги «Царь Батый» предусмотрительно пропускает. Зато оставшееся цитирует почти целиком:

Итак, когда я вошел в упомянутую кумирню, я застал жрецов сидящими у наружных ворот. Те, кого я видел, казались мне франками по своим бритым бородам. На головах у них были татарские тиары. Жрецы этих югуров (выделено мной — К.П.) имеют следующее одеяние: куда бы они ни шли, они постоянно носят желтые рубашки, довольно узкие; подпоясаны они вверху прямо, как франки; плащ они носят на левом плече; он, спускаясь, покрывает грудь и спину до правого бока, как облачение у дьякона во время Четыредесятницы. Татары (тартары,  здесь  моголы  —  К.П.) приняли их письмена. Они начинают писать сверху и ведут строку вниз; таким же образом они читают и продолжают строки слева направо. Они усиленно пользуются для волшебства бумагой и буквами, откуда храмы их наполнены висящими краткими изречениями (brevibus). И Мангу-хан посылает вам грамоту на языке моалов, но письменами югуров. Они сжигают своих умерших по старинному обряду и сохраняют прах на вершине пирамиды (любопытное этнографическое наблюдение — К.П.). Итак, когда, войдя в их храм и осмотрев много их идолов, как больших, так и малых, я сел рядом с вышеупомянутыми жрецами, то спросил их, как они веруют в Бога. Они ответили: «Мы веруем только в единого Бога». И я спросил: «Веруете ли вы, что Он дух или нечто телесное?» Они сказали: «Мы веруем, что Он дух». Тогда я спросил: «Веруете ли вы, что Он никогда не принимал человеческой природы?» Они ответили: «Никогда». Тогда я спросил: «Раз вы веруете, что Он только един и дух, почему вы делаете для Него телесные изображения и в таком количестве? Сверх того, раз вы не веруете, что Он стал человеком, почему вы делаете для Него предпочтительнее изображения людей, а не другого животного?» Тогда они ответили: «Мы не представляем в этих изображениях Бога, а когда какой-нибудь богач из наших умирает, то или сын его, или жена, или кто-нибудь дорогой для него приказывает сделать изображение умершего и ставит его здесь, а мы чтим его в память его». Я сказал им: «Тогда, стало быть, вы делаете это только ради лести людям». «Нет, — отвечали они, — а на память о нем»... Моалы, или татары, принадлежат к их сектам в том отношении, что они веруют только в единого Бога (выделено мной — К.П.), однако они делают из войлока изображения своих умерших, одевают их драгоценнейшими тканями и кладут на одну повозку или на две. К этим повозкам никто не смеет касаться, и они находятся под охраной их прорицателей, которые являются их жрецами... Эти прорицатели находятся всегда пред двором самого Мангу и других богачей. Ибо у бедных их нет, за исключением принадлежащих к роду Чингиса. И когда они должны ехать, эти прорицатели предшествуют им, как облачный столб сынам Израиля, и они выбирают место, где разбить лагерь, и затем первые снимают свои дома, а за ними весь двор. И затем, если наступает праздничный день или первое число месяца, они извлекают вышеупомянутые изображения и ставят их в порядке вокруг в своем доме.

Из вышеприведённой цитаты автор делает весьма странные выводы.
Во-первых, «моголы» и уйгуры придерживались одной религии. А во-вторых... во-вторых...
В общем, кто понимает, тот оценит. Готовьте валерьянку.

Таким образом, если довериться показаниям францисканца Вильгельма де Рубрука, посла Людовика IX, то моголы, равно как и уйгуры, придерживались веры в Единого Бога, т.е. являлись монотеистами, очевидно христианами несторианского толка.