Юбилейный, сотый пост как-то жалко тратить на плохую книгу и поэтому речь сейчас пойдёт о книге хорошей. А вернее, о том, что если приглядеться к истории, знакомой с детства, можно найти там... кое-что достаточно любопытное.
Самое интересное, как всегда, лежит на поверхности. А самое интересное здесь, это имя героини — Ровена.
Из авторского предисловия к тому же «Айвенго» можно узнать, что сэр Вальтер с удовольствием заимствовал имена для своих персонажей из средневековых текстов — например, той же Окинлекской рукописи. Впрочем, знакомство человека, всерьёз увлекающегося историей, с первоисточниками — дело отнюдь не удивительное, и можно с уверенностью утверждать, что автор «Айвенго» превосходно знал, в честь кого он называет свою героиню.
Вот тут-то и начинается веселье...
В начале V века римляне ушли из Британии, предоставив бриттов, живших к югу от вала Адриана, их собственной участи. Этим немедленно воспользовались соседи бывшей римской провинции — пикты и скотты. Искоренить «малюток-медоваров» по методу «короля Шотландского, безжалостного к врагам» бритты, надо полагать, хотели, но не могли, за недостатком сил. И тут король Вортигерн (или Вортегирн) Тощий прибегнул к помощи наёмников с континента — саксов, возглавляемых братьями Хенгистом и Хорсой. В бою саксы оказались столь хороши, что король согласился с предложением Хенгиста пригласить новые саксонские дружины. «Big mistake» ©.
С «восемнадцатью судами, полными отборных воинов», прибыла и дочь Хенгиста, «красота которой, по общему мнению, была несравненна».
Ровена была прекрасно сложена и высока ростом, но не настолько высока, однако ж, чтобы это бросалось в глаза. Цвет ее кожи отличался ослепительной белизной, а благородные очертания головы и лица были таковы, что исключали мысль о бесцветности, часто сопровождающей красоту слишком белокожих блондинок. Ясные голубые глаза, опушенные длинными ресницами, смотрели из-под тонких бровей каштанового цвета, придававших выразительность ее лбу. Казалось, глаза эти были способны как воспламенять, так и умиротворять, как повелевать, так и умолять. Кроткое выражение больше всего шло к ее лицу. Однако привычка ко всеобщему поклонению и к власти над окружающими придала этой саксонской девушке особую величавость, дополняя то, что дала ей сама природа. Густые волосы светлорусого оттенка, завитые изящными локонами, были украшены драгоценными камнями и свободно падали на плечи, что в то время было признаком благородного происхождения. На шее у нее висела золотая цепочка с подвешенным к ней маленьким золотым ковчегом. На обнаженных руках сверкали браслеты. Поверх ее шелкового платья цвета морской воды было накинуто другое, длинное и просторное, ниспадавшее до самой земли, с очень широкими рукавами, доходившими только до локтей. К этому платью пунцового цвета, сотканному из самой тонкой шерсти, была прикреплена легкая шелковая вуаль с золотым узором. Эту вуаль при желании можно было накинуть на лицо и грудь, на испанский лад, или набросить на плечи.Так сэр Вальтер Скотт описывал главную героиню одного из самых известных своих романов. Что можно узнать из этого отрывка, если приглядеться к нему хорошенько? Теперь мы знаем, как выглядела героиня. Ещё?.. Замена «Formed in the best proportions of her sex, Rowena» на «Ровена была прекрасно сложена» и «hair, of a colour betwixt brown and flaxen» на «густые волосы светлорусого оттенка» подтверждает, что хороший литературный перевод — это отнюдь не всегда перевод дословный. Хотя, впрочем, последняя мысль давно известна любому уважающему себя дикобразу. А ещё?.. ещё...
Самое интересное, как всегда, лежит на поверхности. А самое интересное здесь, это имя героини — Ровена.
Из авторского предисловия к тому же «Айвенго» можно узнать, что сэр Вальтер с удовольствием заимствовал имена для своих персонажей из средневековых текстов — например, той же Окинлекской рукописи. Впрочем, знакомство человека, всерьёз увлекающегося историей, с первоисточниками — дело отнюдь не удивительное, и можно с уверенностью утверждать, что автор «Айвенго» превосходно знал, в честь кого он называет свою героиню.
Вот тут-то и начинается веселье...
В начале V века римляне ушли из Британии, предоставив бриттов, живших к югу от вала Адриана, их собственной участи. Этим немедленно воспользовались соседи бывшей римской провинции — пикты и скотты. Искоренить «малюток-медоваров» по методу «короля Шотландского, безжалостного к врагам» бритты, надо полагать, хотели, но не могли, за недостатком сил. И тут король Вортигерн (или Вортегирн) Тощий прибегнул к помощи наёмников с континента — саксов, возглавляемых братьями Хенгистом и Хорсой. В бою саксы оказались столь хороши, что король согласился с предложением Хенгиста пригласить новые саксонские дружины. «Big mistake» ©.
С «восемнадцатью судами, полными отборных воинов», прибыла и дочь Хенгиста, «красота которой, по общему мнению, была несравненна».
Когда закончилось королевское пиршество, из своего покоя вышла девица, неся в руках полный вина золотой кубок. Вслед за тем, приблизясь к королю, она, преклонив колена, сказала: "Lauerd king, wasseil!".. ["Господин король, будь здоров!"] А он, увидев лицо девицы, был восхищен его прелестью и тут же воспылал к ней любовью. Затем он спросил толмача, что сказала девица и что ему должно ответить. Толмач объяснил: "Она назвала тебя властителем, королем и еще добавила слово, которое в их речи употребляется как приветствие. А тебе подобает произнести ей в ответ "Drincheil!"["Пью за здоровье!"]. Произнеся "Drincheil!", Вортегирн повелел девушке пригубить первой, а затем, приняв кубок из ее рук, поцеловал ее и выпил его до дна.Имя девушки в разных списках процитированной книги Гальфрида Монмутского —
Ronwen, Renwein, или, конечно же, Rowena.
Дальнейшие события, в изложении Гальфрида, слогом напоминают известную рукопись из «Собаки Баскервилей»:
В обмен на дочь, Хенгист запросил Кент. Король отдал область, даже не поставив в известность Горангона, наместника Кента, и тем самым, без сомнения, заслужил горячую благодарность старой бриттской знати.
Дальнейшие события, в изложении Гальфрида, слогом напоминают известную рукопись из «Собаки Баскервилей»:
Вортегирн, опьянев от всевозможных хмельных напитков, — причем в сердце его вселился сам сатана, — пленился девицей и потребовал ее у отца. Повторяю, сам сатана вселился в сердце властителя, ибо, являясь христианином, он возжаждал соединиться с язычницей.«Остерегайтесь пить с язычницами ночью, когда силы зла властвуют безраздельно...» Бррр!
В обмен на дочь, Хенгист запросил Кент. Король отдал область, даже не поставив в известность Горангона, наместника Кента, и тем самым, без сомнения, заслужил горячую благодарность старой бриттской знати.
Итак, король в ту же ночь взял в жены язычницу, которая сверх всякой меры ему понравилась.Из-за моря прибывали всё новые и новые дружины, число саксов в королевстве росло, а вместе с тем росло и беспокойство бриттских вельмож. Бритты опасались, что саксы в конце концов захотят овладеть страной. Король же, «страстно любя жену, отдавал саксам предпочтение перед всеми другими народами». Напряжение росло, и грянул взрыв. Бритты, объединившись вокруг Вортимера, сына короля от первого брака, разгромили саксов. Вортегирн был низложен, саксы изгнаны. И тут на сцену вновь выходит Ровена.
Но добрые качества Вортимера навлекли на него ненависть дьявола, который, вселившись в сердце его мачехи Ронуэн, подстрекал ее к умерщвлению пасынка. И та, смешав все, какие только ни существуют, яды, дала ему выпить отраву из рук одного его приближенного, которого подкупила бесчисленными дарами.Умирающий Вортимер собрал своих товарищей и
... повелел воздвигнуть ему медную пирамиду и поместить ее в той самой гавани, где обычно высаживались на сушу саксы, а тело его, после кончины, уложить в гроб, поставленный на вершину упомянутой пирамиды, с тем, чтобы, увидев его усыпальницу, чужестранцы, повернув вспять, отплывали в Германию. Он говорил, что никто из них не посмеет подойти к берегу, узрев его усыпальницу. ... Но по его кончине бритты нарушили этот наказ, ибо погребли усопшего в городе Тринованте.Согласно «Триадам острова Британия» (они же «Welsh Triads»), Вортимер был неправильно похоронен из-за козней Ровены. Инфернальная жена Вортегирна успела и тут. Определённо, если эта женщина совершила всё, что ей приписывают, она была опаснее эскадрильи стратегических бомбардировщиков.
После смерти сына, Вортегирн вернулся к власти. Под влиянием жены, он предложил Хенгисту вернуться — как частному лицу и лишь с небольшой свитой, во избежание дальнейших столкновений. Но Хенгист, узнав о смерти Вортимера, двинулся в Британию с армией. Бритты (на этот раз, во главе с самим Вортегирном) решили дать отпор. И тут Ровена в третий раз помогает соотечественникам против бриттов.
Дочь Хенгиста через своих вестников сообщила отцу об этом решении, и он тотчас же впал в раздумье, как ему в этих обстоятельствах лучше всего поступить.Выбор Хенгиста пал на классическое для тех времён предательство: саксы предложили бриттам встретиться, якобы для мирных переговоров. Но...
Настал назначенный день, и все собрались в указанный город и приступили к переговорам о заключении мира. И вот, когда Хенгист счел, что наступил час, удобный для осуществления его злодейского замысла, он воскликнул: "Nimed oure saxes!" ["Беритесь за ваши ножи!"] и, ухватившись за Вортегирна, удержал его за полу плаща. Услышав условленные слова, саксы вытащили ножи и, напав на стоящих рядом ничего не подозревавших бриттских правителей, убили около четырехсот шестидесяти человек... Ведь все бритты явились сюда без оружия, считая, что речь пойдет лишь о заключении мира. Вот почему саксы, прибывшие туда ради предательского деяния, смогли с такой легкостью убить безоружных.
Таков рассказ Гальфрида Монмутского. Ненний также упоминает историю дочери Хенгиста, отданной в обмен на Кент, не называя, впрочем, её имени. Но так или иначе, в средневековом Уэльсе, сохранившем кельтскую традицию (кстати, в Уэльсе жили Гальфрид и Ненний), Ровена считалась символом английской агрессивности и вероломства, а имя её было не в чести. Замечу, что хороший обзор источников (на английском языке) можно найти здесь.
Итак: язычница, агент влияния, злобная мачеха, отравительница и немецкая шпионка, находящаяся под прямым управлением дьявола. Что ещё можно добавить к этому светлому образу?
Сэр Вальтер Скотт, как человек, живо интересовавшийся историей средневековой Британии, не мог быть незнаком с трудами Гальфрида Монмутского и не мог не знать о дурной репутации имени Ровена. Тем не менее, он дал это имя главной героине своего романа. Что он имел в виду?
Быть может, ему показалась интересной ситуация, когда разные Ровены, историческая и литературная, видят историю вторжений в Британию с разных сторон? Или было важно поставить в центр романа о слиянии народов имя, веками служившее символом раздора и коварства? Сэр Вальтер вполне мог знать о том, что средневековые валлийцы называли жену Вортегирна, помимо прочего, «Матерью английского народа».
Или же дело в тонком и несколько издевательском чувстве юмора, и героиня романа на самом деле совсем не такова, какой кажется? И Морису де Браси, на пару с Ательстаном, следует поставить в ближайшем соборе дюжину хороших свечей, благодаря Бога за избавление? Бедный, бедный Уилфред Айвенго, доставшийся на растерзание саксонской белокурой бестии!
Остерегайтесь пить с саксонками ночью, когда силы зла властвуют безраздельно...
кстати, об истории Англии
ОтветитьУдалитьhttp://www.psu.ru/news/6184
Ага, спасибо.
ОтветитьУдалитьЭто, выходит, та самая "Хэнгиста дочь", которую воспевала Ульрика?
ОтветитьУдалитьОна самая.
ОтветитьУдалить