«...Ливонская рифмованная (т. е. написанная в стихах. — Авт.)...» ©

Продолжаем завершать чтение книги А.Н. Нестеренко «Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище».

... описание «Ледового побоища» в «Житии» производит впечатление литературного заимствования.

И откуда же?  В качестве первоисточника нам предлагают (по версии разных исследователей):
описание сражения между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным из чтения в честь Бориса и Глеба, описание битвы у Генисаретского озера из третьей книги «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия, описание битвы при Каннах, наконец. Остается один лишь вопрос: на какую из трёх этих битв похоже Ледовое побоище? Или на все три сразу? Ответа на этот вопрос автор не даёт, зато щедро предлагает нам два дополнительных варианта. Битва при Карусене ещё имеет некоторое сходство с Ледовым побоищем. Якобы, сочинитель «Жития» просто взял рассказ о битве при Карусене и прилепил его к Ледовому побоищу. Второй пример намного интереснее:

Очень похож на описание «Ледового побоища» и рассказ о сражении бывшего новгородского князя Мстислава Удалого с венграми, поляками и богемцами в 1219 году. Карамзин пишет, что богемцами командовал некий Воевода Фильний. «Сей надменный Барон изъявлял величайшее презрение к Россиянам и часто говорил в пословицу: «Один камень избивает множество глиняных сосудов. Острый меч, борзый конь, и Русь у ног моих» (СС, т. 3, с. 454). Описание вражеского военачальника, хвастающего тем, что легко справится с русскими, напоминает хвастовство ливонцев из «Жития». Как и «Ледовое побоище», это сражение началось с того, что «рыцари» почти разгромили русских. И в этот самый момент им в тыл неожиданно ударила отборная конная дружина Мстислава и его союзники половцы. Враг был окружен и разбит.

И далее следует описание битвы «по Карамзину». Наверное, автор «Жития» воспользовался машиной времени и обчитался Карамзина на предмет литературного заимствования. Или нашёл дневники очевидцев битвы несколько десятков лет спустя. А если серьёзно — описание по принципу «противник был самоуверен и едва не одержал верх, но исход дела решили свежие силы с нашей стороны» слишком общо и годится для едва ли не половины битв мировой истории, включая Куликово поле и Ватерлоо.
А дальше нам предлагают краткий обзор западных хроник, описывающих Ледовое побоище.

Древнейшая из них, Ливонская рифмованная (т. е. написанная в стихах. — Авт.)...

Как известно, господин Журден говорил прозой. И Капитан Очевидность тоже.
Следующий пассаж настолько прекрасен, что я оставлю его без комментариев.

Автор ЛРХ не высказывает ни малейшего восхищения полководческими дарованиями Александра. По ЛРХ, русским удалось окружить часть ливонского войска не благодаря таланту Александра, а потому, что русских было намного больше, чем ливонцев. Впрочем, даже при подавляющем численном превосходстве над противником (если верить ЛРХ — 1 к 60) они не смогли окружить все ливонское войско: части дерптцев удалось спастись, отступив с поля боя. Поскольку именно они составляли большую часть ливонского войска, то в окружение попала незначительная часть «немцев» — 26 братьев-рыцарей, которые предпочли смерть на поле боя позорному бегству. 

Далее автор цитирует хроники Вартберга и Руссова, после чего резюмирует:

Больше никаких сведений о событиях 1240—1242 годов в западных источниках нет.

То есть, например, ни «Истории Ливонии» Реннера, опиравшегося не только на LR, но и на один из не дошедших до нас источников, ни Младшей «Хроники гроссмейстеров» (которую, кстати, использовал упоминавшийся автором Руссов) в природе не существует.

Между Ливонскими хрониками и русскими источниками есть принципиальная нестыковка. По второй редакции «Жития» получается, что Псков был под «немцами» менее года. По НПЛ — около двух лет. По Ливонским хроникам Псков заключил мир с Орденом не позднее марта 1239 года, а новгородцы возвращают его только в 1244 году. Получается, что ливонский гарнизон находился в Пскове почти целых пять лет... Если предположить, что в датировке событий ошибаются Ливонские хроники, а не новгородский летописец? Тогда эта ошибка говорит о том, что для истории Тевтонского Ордена это очередное столкновение с русскими в Ливонии было второстепенным событием.

Если хронист допустил ошибку или о чем-то умолчал, значит, предмет описания был малоценен? Интересная концепция.

Что касается собственно «Ледового побоища», то вряд ли есть основания считать, что Ливонские хроники, которые достаточно объективно описывают как победы, так и поражения рыцарей Ордена, решили замолчать их поражение в битве с русскими на льду озера. Да и какой смысл было скрывать поражение, если гибель в бою была для рыцаря честью? Орденские хроники не преминули бы описать героическую гибель доблестных воинов во славу Господа.

Вот в LR она и описана.

Если рассуждать теоретически, то в случае разгрома ливонского воинства в руки русских должен был попасть не кто иной, как сам епископ Дерптский Герман. Но о нахождении его в плену тоже ничего неизвестно. Да и возраст у Германа был к тому времени до того почтенный (около 70 лет), что он физически не мог участвовать в сражении.

Если рассуждать теоретически, непонятно, почему Герман обязательно должен был попасть в плен. Тем более неясно, почему, если Герман вообще присутствовал во время сражения, он должен был именно махать мечом, а не следить за битвой с ближайшего пригорка, чему семидесятилетный возраст не помеха.
О тонкостях построения «свиньёй» мы поговорим в следующий раз.