«...скорее всего правы более Марко Поло и «его мусульманские современники» — ничего они, скорее всего...»©

Итак, в прошлой части критического опуса по книге Г.Р. Еникеева «Корона Ордынской империи» мы выяснили, что у монголов было железо, а автор книжки считает, что скотоводство это производство. Какие ещё замечательные открытия готовит нам «Корона»?

Согласимся, что производство у монголо-татар было представлено и скотоводством тоже, только отнюдь, не «малопродуктивным», так как еще в X в., татары «вели с киданями торг коровами, баранами, верблюдами и войлоками...» (17,26—27).

Товарность экономики сама по себе не говорит о высокой продуктивности. Или автор «Короны» не слыхал, например, про лозунг «Не доедим, но вывезем»? Если, допустим, крестьянин с урожаем в сам-три, везёт часть зерна на ярмарку, чтобы купить соли, это делает сам-три сказочно высоким урожаем? Отнюдь. А раз так, то для утверждений о замечательно продуктивном скотоводстве у «татар», нужно что-то ещё, кроме факта торговли.
Далее автор пытается доказать, что ордынцы были высокоразвитым народом, потому что у них была мощная металлургия. На первый взгляд, выкладки автора выглядят убедительно. Но на второй взгляд... всё, как обычно. Оговорюсь, что собственно наличие у монголов металлургии никто не оспаривает. Речь идёт исключительно о методах доказательства, применённых автором «Короны».

Также упомянутый выше араб Ибн-аль-Асир, сообщает, что «татары своими руками делают необходимое для себя оружие» — то есть своими силами изготавливают оружие для своего многочисленного войска, в достаточном, надо полагать, количестве и соответствующего качества. Записки Ибн-аль-Асира составлены, как было упомянуто выше, в 1218—1219 г. (101, 1, 5).

В частности, татары «своими руками» изготавливали, как мы можем убедиться из записок Мэн-хуна, составленных одновременно с записками Ибн-аль-Асира, «легкие и тонкие сабли», которые были их основным вооружением (17, 231).

В самом деле, в раннеклассовых обществах меч — это редкое и ценное оружие. Если народ в состоянии обеспечить мечами (или, в монгольском случае, саблями) десятки тысяч рядовых бойцов, значит, из раннеклассовых штанишек этот народ заведомо вырос...
«Если!» — сказали бы спартанцы. Если монголы в самом деле вооружили саблями рядовых бойцов, и сабли стали основным оружием монгольской армии, как о том пишет г-н Еникеев со ссылкой на академика Васильева.
Однако Ибн-аль-Асир в приведённой цитате не говорит о массовом использовании монголами сабель. А Чжао Хун (который пошёл бы судиться, если бы узнал, что его труд приписывают Мэн Хуну) лишь утверждает, что сабли у монголов были лёгкие и тонкие:

[Усилие, требующееся для натягивания тетивы] лука, непременно бывает свыше одной [единицы] ши 549. Ствол стрелы сделан из речной ивы. Сабли очень легки, тонки и изогнуты.

Как вы видите, о саблях, как основном вооружении монголов, речь не идёт. Более того, поголовное вооружение монголов саблями противоречит как письменным источникам, так и данным археологии.
Во-первых, Плано Карпини писал, что «мечами, острыми в конце, режущими с одной стороны и несколько кривыми» вооружены богатые монгольские воины.
Во-вторых, по данным Ю.С. Худякова («Boopyжение Центрально-Азиатских кочевников в эпоху раннего и развитого Средневековья», Новосибирск, 1991), археологами, изучающими монгольские памятники Центральной Азии, был найден 31 сложносоставной монгольский лук, сотни наконечников стрел, и только пять единиц длинноклинкового оружия. В том числе — обломок меча китайского или тибетского образца, найденный при раскопках в Каракоруме, и обломок палаша (длинной прямой сабли), найденный там же. Тех самых «лёгких, тонких и изогнутых» сабель найдено всего три штуки. Далее Худяков пишет, что в походах в чужие страны монгольские тяжеловооружённые всадники, необходимой частью вооружения которых и были сабли, охотно пользовались местными образцами.
Таким образом, десятки тысяч монгольских всадников, главным оружием которых были сабли отечественного производства, оказались лишь плодом воображения.

При том отметим, что возможно, многие города были построены средневековыми татарами именно до «монголо-татарского нашествия» — до установления власти монгольской державы в указанных районах Евразии, но факты эти официальными историками Запада и Востока особо не «оглашались» — вернее, были сокрыты...

Седьмая глава классической, известнейшей книги Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского «Золотая Орда и её падение» называется «Городская жизнь Золотой Орды». И там русским по белому, прямо в начале главы, сказано, что «подавляющее число» городов Золотой Орды существовало ещё до образования этого государства. При этом в списке литературы к «Короне» работа Грекова и Якубовского не значится, из чего можно сделать вывод, что г-н Еникеев позволяет себе критиковать историков, не утруждаясь знакомством с их книгами.

В Китае вводились бумажные ассигнации, и именно по инициативе монголо-татар, а вовсе не «благодаря советам умных китайцев» (81, глава XCVI).

Источник под номером 81 — это Марко Поло, «Книга о разнообразии мира». Заглянем к Марко. Вот глава XCVI (96) целиком:

Как великий хан вместо монет тратит бумажки

В Канбалу — монетный двор великого хана, да такой, что про великого хана сказать можно — алхимию он знает вполне, и вот почему. Приказывает он изготовлять вот какие деньги: заставит он набрать коры от тутовых деревьев, листья которых едят шелковичные черви, да нежное дерево, что между корой и сердцевиной, и из этого нежного дерева приказывает изготовить папку, словно как бумагу; а когда папка готова, приказывает он из нее нарезать вот как: сначала маленькие [кусочки], стоящие половину малого ливра, или малый ливр, иные ценой в пол серебряный грош, а другие — в серебряный грош; есть и в два гроша, и в пять, и в десять, и в безант, и в три, и так далее до десяти безантов; и ко всем папкам приложена печать великого хана. Изготовляется по его приказу такое множество этих денег, что все богатство в свете можно ими купить. Приготовят бумажки так, как я вам описал, и по приказу великого хана распространяют их по всем областям, царствам, землям, всюду, где он властвует, и никто не смеет, под страхом смерти, их не принимать. Все его подданные повсюду, скажу вам, охотно берут в уплату эти бумажки, потому что, куда они ни пойдут, за все они платят бумажками — за товары, за жемчуг, за драгоценные камни, за золото и за серебро: на бумажки все могут купить и за все ими уплачивать; бумажка стоит десять безантов, а не весит ни одного.

Приходят много раз в году купцы с жемчугом, с драгоценными камнями, с золотом, с серебром и с другими вещами, с золотыми и шелковыми тканями; и все это купцы приносят в дар великому хану. Сзывает великий хан двадцать мудрых, для того дела выбранных и сведущих, и приказывает им досмотреть приносы купцов и заплатить за них, что они стоят. Досмотрят мудрецы все вещи и уплачивают за них бумажками, а купцы берут бумажки охотно и ими же потом расплачиваются за все покупки в землях великого хана. Много раз в году, сказать по правде, приносят купцы вещей тысяч на четыреста безантов, и великий хан за все расплачивается бумажками.

Скажу вам еще, много раз в году отдается приказ по городу, чтобы все, у кого есть драгоценные камни, жемчуг, золото, серебро, сносили все это на монетный двор великого хана; так и делают, сносят многое множество всего этого; и уплачивается всем бумажками. Так-то великий хан владеет всем золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями всех своих земель.

Скажу вам еще о другом, о чем следует упомянуть: когда бумажка от употребления изорвется или попортится, несут ее на монетный двор и обменивают, правда с потерей трех на сто, на новую и свежую. И другое еще следует рассказать в нашей книге: если кто пожелает купить золота или серебра для поделки какой-нибудь посудины, или пояса, или чего другого, то идет на монетный двор великого хана, несет с собой бумажки и ими уплачивает за золото и серебро, что покупает от управляющего двором.

Рассказал вам, как и почему великий хан должен иметь и имеет богатства более, нежели кто-либо в свете. А вот что еще изумительнее: у всех царей в свете нет столько богатства, сколько у великого хана.

Рассказал вам и описал, как великий хан изготовляет бумажки, а теперь порасскажу о великих господах, что по приказу великого хана из этого города Канбалу распоряжаются.

Где здесь доказательства того, что монголы сами, без китайцев, придумали бумажные деньги? Или г-н Еникеев считает таким доказательством слова «про великого хана сказать можно — алхимию он знает вполне»? Это полноценным свидетельством не назовёшь. Вообще же, если поверить автору «Короны», ситуация получается самая анекдотическая. Монголы, которые раньше не были замечены в производстве бумажных денег, завоевали Китай. И тут же изобрели эти бумажные деньги, совсем-совсем никак не опираясь на опыт китайцев, которые печатали банкноты уже несколько столетий (с IX века). «И тут мне так масть пошла, так пошла...» ©

Выбрал великий хан двенадцать знатных князей и им поручил все дела в тридцати четырех областях.... Зовут их scieng, что значит «великий суд» (там же, глава XCVII).

И далее автор даёт сноску:

Комментатор пишет: «Марко Поло, как и его мусульманские современники, смешивает слово «сян», обозначавшее членов совета 12, со словом «син», которым обозначались 12 главных областей, на которые разделялся Китай при монголах». Но скорее всего правы более Марко Поло и «его мусульманские современники» — ничего они, скорее всего, «не смешивали», и слово, смысл которого был «Великий суд» (или «Высокое собрание, совет»), звучало несколько по-другому, а не «по-китайски» — просто слово это было искажено сначала Марко Поло, а после его переводчиками и «толкователями» в духе китайской «Истории о монголах». Всего вероятней, что слово это соответствует современному татарскому слову «жыен», что означает «собрание», «собор», «совет». Буква «ж» в слове «жыен» произносится мягко, как нечто среднее между английскими звуком, подобным «Ш» в слове she, и английской буквой g.

Вот-вот. «Сян» или «жыен» — ну, практически одно и то же! Вообще-то, вопросы о происхождении слов решаются путём не произвольного тыканья пальцем в англо-татарско-китайский словарь (такой вообще есть?), а путём серьёзного лингвистического исследования.

В пользу данного предположения также говорит то, что комментатор отмечает: «В переводе И. Минаева пропущено: «дворец, в котором они живут, носит то же самое название» — представляется, что дворец, в котором живут и работают члены «совета 12», никак не мог называться тем же словом, что и «член совета».

Мгм. Скажем, о слове «магистрат», в зависимости от контекста означающем орган управления или отдельного чиновника, г-н автор и слыхом не слыхивал.